Форум » Кружево слов » Поэзия » Ответить
Поэзия
Чиффа06: Из названия понятно - здесь будут стихи. Свои, чужие - не суть.
Ответов - 106, стр:
1 2 3 4 All
AlexeyPank: Путник Луч солнца узкою дорогой Ведет и убегает вдаль. Забудь, отринь свои тревоги. Забудь тоску, забудь печаль. Спеши же в храм, усталый странник. Ты там найдешь покой и кров. Кто ты? Король, певец, изгнанник? Войди же в явь из царства снов. Святой огонь очистит душу. Покой и сон получишь ты. И до рассвета не нарушит Ничто, никто, твои мечты. А на рассвете ты покинешь Тот старый храм. Забудешь ночь. В предутреннем тумане сгинешь. Твой путь домой. Там плачет дочь.
Чиффа06: А ВЫ МОГЛИ БЫ? Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Чиффа06: АЛЬБАТРОС Когда в морском пути тоска грызет матросов, Они, досужий час желая скоротать, Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов, Которые суда так любят провожать. И вот, когда царя любимого лазури На палубе кладут, он снежных два крыла, Умевших так легко парить навстречу бури, Застенчиво влачит, как два больших весла Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает! Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон! Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает, Тот веселит толпу, хромая, как и он. Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья Летаешь в облаках, средь молний и громов, Но исполинские тебе мешают крылья Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.
ИЛЬИЧ: Бодлер the best! А чей перевод?
ИЛЬИЧ: Теорема Современности Я привык уходить оттуда, где мне неудобно: Из темных коридоров, освещенных лишь улыбками кретинов, Из темных комнат, не помнящих моего имени, Где все готовы убить за то, что я не похож на чьих-то детей. Я ухожу без лишних и ненужных церемоний От мира, ведущего со мной войну на своей территории, От глупых вопросов и таких-же глупых ответов, Я, в конце концов, ухожу от дураков, диктующих правила. Если я ухожу от своего поколения, То это лишь значит, что мне неудобно в их странной жизни. Ну а если я всегда ухожу от неудобств, Значит, я выхожу из этой чуждой, такой противной мне жизни... 09.08.07
Venora: Смотри, диск солнечный задернут мраком крепа; Окутайся во мглу и ты, моя Луна, Курясь в небытии, безмолвна и мрачна, И погрузи свой лик в бездонный сумрак склепа. Зову одну тебя, тебя люблю я слепо! Ты, как ущербная звезда, полувидна; Твои лучи влечет Безумия страна; Долой ножны, кинжал сверкающий свирепо! Скорей, о пламя люстр, зажги свои зрачки! Свои желания зажги, о взор упорный! Всегда желанна ты во мгле моей тоски; Ты - розовый рассвет, ты - Ночи сумрак черный; Все тело в трепете, всю душу полнит гул, - Я вопию к тебе, мой бог, мой Вельзевул! Шарль Бодлер в переводе Эллиса.
Чиффа06: ИЛЬИЧ пишет: Бодлер the best! А чей перевод? Не знай. Просто очень понравился. Ильич - стих твой?? Супер просто!!! Венора - очень красиво. Не зря Че Бодлера любил...
Чиффа06: Ильич, я посмотрела - перевод Якубовича. А этот - Иванова ЧЕЛОВЕК И МОРЕ Как зеркало своей заповедной тоски, Свободный Человек, любить ты будешь Море, Своей безбрежностью хмелеть в родном просторе, Чьи бездны, как твой дух безудержный, - горьки; Свой темный лик ловить под отсветом зыбей Пустым объятием и сердца ропот гневный С весельем узнавать в их злобе многозевной, В неукротимости немолкнущих скорбей. Вы оба замкнуты, и скрытны, и темны. Кто тайное твое, о Человек, поведал? Кто клады влажных недр исчислил и разведал, О Море?.. Жадные ревнивцы глубины! Что ж долгие века без устали, скупцы, Вы в распре яростной так оба беспощадны, Так алчно пагубны, так люто кровожадны, О братья-вороги, о вечные борцы!
AlexeyPank: Всемирная история Варвары в городе Как говорил один римский деятель: Один варвар может победить десять римлян, но сто римлян могут победить тысячу варваров. Варвары в городе. Стоны и кровь. Крик часовых запоздал и не нужен. Вижу смятенье толпы. Вижу вновь – Плачет жена над изрубленным мужем. В свете луны так легко умирать. Битва друзей разметала как стрелы. Только погибший не будет страдать. Вижу прелата, как мрамор он белый. Пурпурный плащ за моею спиною. Наш легион погибает в ночи. Пусть мы умрем, не сдадимся без боя. Слышу легата, он громко кричит: Быстро на площадь, скорее, скорее. Раненых в центр, плотнее ряды. Скоро рассвет, продержаться сумеем. Может быть, Цезарь спасет из беды. Строем стоим. Наши лица суровы. Варвары взяли в сплошное кольцо. Выехал вождь, из ночного покрова Выхватил факел чужое лицо. Окинул всех нас он презрительным взором. Во взгляде его мы увидели ночь. И, помня о северных вольных просторах, Он молча увел своих воинов прочь. Легион В 36 г. до н.э. произошла Таласская битва между хуннами и китайцами. На стороне хуннов участвовали римляне, плененные парфянами и переданные союзникам. Их лица суровы и ясны. В глазах вековая печаль. Нездешней красою прекрасны, Уходят в беззвездную даль. Их имена неизвестны. Имя у них – легион. Но до конца были честны. Павших не слышался стон. Молча они умирали. Тесно сплотили ряды. Павших своих провожали, Ждут их блаженных сады. Острые крепкие стрелы Жертву находят свою. Будь хоть четырежды смелым, Пал бы и ты в том бою. Боги примите их души. Кто их отправил на смерть? Крик тишину не нарушил. Мертвый все может стерпеть. Весь легион был расстрелян. Кровь напитала траву. Трупами холм весь усеян. Ветер уносит молву. К последнему морю По легенде, Чингиз-хан завещал своим детям завоевать весь мир и дойти до последнего моря. По европейским словам монголов были сотни тысяч. Если бы их было столько, то завет был бы исполнен. Всадники, всадники; море коней Стройной колонной на запад летят. Я потерялся средь тучи людей, Но продолжаю скакать на закат. Всадники, всадники; новых земель Манят и манят неясные тени. Мы появляемся словно капель, Жданно-нежданное море стремлений. Мы пронесемся как яростный смерч, Валим деревья, траву пригибаем. Нас не страшит непонятная смерть. Верим в победу, сомнений не знаем. Дальше и дальше на запад пройдем. Море последнее манит и манит. Смоем Европу холодным дождем. Гордость их словно листва тихо вянет. Да, мы домчимся до края Земли. Да, мы коней искупаем в том море. Позже, построим свои корабли И в мир теней принесем свое горе. XX Двадцатый век часто называют стальным. Да, он был очень жестоким, но среди этой жестокости всегда находилось место творчеству. Век двадцатый, век стальной. Век жестокий и кровавый. Здесь дороги нет простой. Вся в крови тропинка к славе. Быть поэтом нелегко. Жизнь его – игра словами. Он взлетает высоко И легко сорит деньгами. На алтарь своих стихов Приносили жизнь поэты. Не для злата и шелков, Не для денег, не для славы, Не для собственной забавы. Умирают за сонеты. 1916 год 1916 год был серединой первой мировой. Именно в этот год произошли самые кровопролитные сражения той войны. С самыми большими потерями. На бедной Земле – лунный пейзаж. В воронках луга и поля. Глаза протираю: «Исчезни мираж!» Но гибнет планета Земля. В адском костре сгорают леса. И люди – как бесы в аду. Над миром возникла безносой коса. В шестнадцатом грозном году. Люди, зачем? – спросите себя. Найдите в себе свой ответ. Нет больше сил, души скорбят. Конца же мучениям нет. Пять веков В античном мире существовала теория о пяти веках – эпохах жизни человечества. Самое интересно в ней то, что каждый последующий век был хуже предыдущего. Тяжелые шаги веков Ужасным громом раздаются В моих ушах. И много слов Безбрежным морем льются, льются. Не все успею я понять. Не все слова веков ушедших. Вдруг повернулось время вспять. Я вижу вновь покой обретших. Вот век железный, страшный век. Тот век, в котором я родился. Богам не нужен человек. Незримый мрак вокруг разлился. Забыта истина, закон Давно растоптан и раздавлен. Судья не слышит жертвы стон. И неугодный стих исправлен. Века на месте не стоят. Они идут, идут обратно. Они торопятся, спешат И повторяют многократно Судьбу людей, судьбу богов. Я вижу новый век героев, Что встали из своих холмов, Где спали в мертвенном покое. Они встают, они живут. Они прекрасны и могучи. Война для них тяжелый труд. Руками раздвигают тучи. Но этот век недолог был. Герои пали спят в курганах. Я раз увидел, не забыл, Блуждая в вековых туманах. Века на месте не стоят. Они идут, идут обратно. Века спешат, идут назад, Чтоб повториться многократно. Я вижу новый век людской. То медный век, из меди люди. Неведом никому покой. Пощады никому не будет. Вся жизнь – война. И грохот битв Наполнил землю. Кровь и стоны. Не слышно никаких молитв. И не придуманы законы. Они погибли и сошли Давно во тьму, во мрак глубокий. Пришел покой полям земли. Был медный век, был век жестокий. Века на мест не стоят. Они идут, спешат обратно. Они спешат, идут назад, Чтоб повториться многократно. Век серебра явился мне. Обильны земли, люди рады. Я был как будто в дивном сне. Другой не надо мне награды. Но я не вижу жертв богам. Забыли люди, кто создатель. Я не поддамся тем мечтам. Но кто я в их миру? Искатель? Они ушли, их тоже нет. Неумолимо мчится время. Сменяет ночь неясный свет, И люди жизнь влачат как бремя. Века на месте не стоят, Они идут, идут обратно. Века торопятся, спешат, Чтоб повториться многократно. И, наконец, век золотой. Забот блаженные не знают. Прекрасный век, то век святой. Всевышних люди прославляют. Прекрасный век, блаженный век, Но только свет, увы, не вечен. Последний умер человек. Последний, кто был так беспечен. Меня не манит этот мир. Моя судьба, судьба поэта. Не соблазнит меня эфир. Во время тьмы певец я света. Здесь не останусь навсегда. Века вперед пошли, как прежде. Пускай там ждет меня беда, Свою судьбу отдам надежде…
А.Л.К.А.Г.А.Л.Ь.(st): Габдулла Тукай ШУРАЛЕ Есть аул вблизи Казани, по названию Кырлай. Даже куры в том Кырлае петь умеют... Дивный край! Хоть я родом не оттуда, но любовь к нему хранил, На земле его работал — сеял, жал и боронил. Он слывет большим аулом? Нет, напротив, невелик, А река, народа гордость,— просто маленький родник. Эта сторона лесная вечно в памяти жива. Бархатистым одеялом расстилается трава. Там ни холода, ни зноя никогда не знал народ: В свой черед подует ветер, в свой черед и дождь пойдет. От малины, земляники все в лесу пестрым-пестро, Набираешь в миг единый ягод полное ведро, Часто на траве лежал я и глядел на небеса. Грозной ратью мне казались беспредельные леса, Точно воины, стояли сосны, липы и дубы, Под сосной - щавель и мята, под березою - грибы. Сколько синих, желтых, красных там цветов переплелось, И от них благоуханье в сладком воздухе лилось, Улетали, прилетали и садились мотыльки, Будто с ними в спор вступали и мирились лепестки. Птичий щебет, звонкий лепет раздавались в тишине И пронзительным весельем наполняли душу мне. Здесь и музыка, и танцы, и певцы, и циркачи, Здесь бульвары, и театры, и борцы, и скрипачи! Этот лес благоуханный шире моря, выше туч, Словно войско Чингис-хана, многошумен и могуч. И вставала предо мною слава дедовских имен, И жестокость, и насилье, и усобица племен. Летний лес изобразил я,- не воспел еще мой стих Нашу осень, нашу зиму и красавиц молодых, И веселье наших празднеств, и весенний сабантуй... О мой стих, воспоминаньем ты мне душу не волнуй! Но постой, я замечтался... Вот бумага на столе... Я ведь рассказать собрался о проделках шурале. Я сейчас начну, читатель, на меня ты не пеняй: Всякий разум я теряю, только вспомню я Кырлай. Разумеется, что в этом удивительном лесу Встретишь волка, и медведя, и коварную лису. Здесь охотникам нередко видеть белок привелось, То промчится серый заяц, то мелькнет рогатый лось. Много здесь тропинок тайных и сокровищ, говорят. Много здесь зверей ужасных и чудовищ, говорят. Много сказок и поверий ходит по родной земле И о джиннах, и о пери, и о страшных шурале. Правда ль это? Бесконечен, словно небо, древний лес, И не меньше, чем на небе, может быть в лесу чудес. Об одном из них начну я повесть краткую свою, И - таков уж мой обычай - я стихами запою. Как-то в ночь, когда, сияя, в облаках луна скользит, Из аула за дровами в лес отправился джигит. На арбе доехал быстро, сразу взялся за топор, Тук да тук, деревья рубит, а кругом - дремучий бор. Как бывает часто летом, ночь была свежа, влажна, Оттого, что птицы спали, нарастала тишина. Дровосек работой занят, знай стучит себе, стучит, На мгновение забылся очарованный джигит. Чу! Какой-то крик ужасный раздается вдалеке. И топор остановился в замахнувшейся руке. И застыл от изумленья наш проворный дровосек. Смотрит - и глазам не верит. Кто же это? Человек? Джинн, разбойник или призрак этот скрюченный урод? До чего он безобразен, поневоле страх берет. Иос изогнут наподобье рыболовного крючка, Руки, ноги - точно сучья, устрашат и смельчака. Злобно вспыхивают очи, в черных впадинах горят. Даже днем, не то что ночью, испугает этот взгляд. Он похож на человека, очень тонкий и нагой, Узкий лоб украшен рогом в палец наш величиной. У него же в пол-аршина пальцы на руках кривых,- Десять пальцев безобразных, острых, длинных и прямых. И в глаза уроду глядя, что зажглись, как два огня, Дровосек спросил отважно: "Что ты хочешь от меня?" "Молодой джигит, не бойся, не влечет меня разбой, Но хотя я не разбойник - я не праведник святой. Почему, тебя завидев, я издал веселый крик? Потому, что я щекоткой убивать людей привык. Каждый палец приспособлен, чтобы злее щекотать, Убиваю человека, заставляя хохотать. Ну-ка пальцами своими, братец мой, пошевели, Поиграй со мной в щекотку и меня развесели!" "Хорошо, я поиграю,- дровосек ему в ответ.- Только при одном условье... Ты согласен или нет?" "Говори же, человечек, будь, пожалуйста, смелей, Все условия приму я, но давай играть скорей!" "Если так - меня послушай, как решить - мне все равно. Видишь толстое, большое и тяжелое бревно? Дух лесной! Давай сначала поработаем вдвоем, На арбу с тобою вместе мы бревно перенесем. Щель большую ты заметил на другом конце бревна? Там держи бревно покрепче, сила вся твоя нужна!.." На указанное место покосился шурале. И, джигиту не переча, согласился шурале. Пальцы длинные, прямые положил ом в пасть бревна... Мудрецы! Простая хитрость дровосека вам видна? Клин, заранее заткнутый, выбивает топором, Выбивая, выполняет ловкий замысел тайком. -- Шурале не шелохнется, не пошевельнет рукой, Он стоит, не понимая умной выдумки людской. Вот и вылетел со свистом толстый клин, исчез во мгле... Прищемились и остались в щели пальцы шурале. Щурале обман .увидел, шурале вопит, орет. Он зовет на помощь братьев, он зовет лесной народ. С покаянною мольбою он джигиту говорит: , "Сжалься, сжалься надо мною! Отпусти меня, джигит! Ни тебя, джигит, ни сына не обижу я вовек. Весь твой род не буду трогать никогда, о человек! Никому не дам в обиду! Хочешь, клятву принесу? Всем скажу: "Я - друг джигита. Пусть гуляет он в лесу!" Пальцам больно! Дай мне волю! Дай пожить мне на земле! Что тебе, джигит, за прибыль от мучений шурале?" Плачет, мечется бедняга, ноет, воет, сам не свой. ; Дровосек его не слышит, собирается домой. "Неужели крик страдальца эту душу не смягчит? Кто ты, кто ты, бессердечный? Как зовут тебя, джигит? Завтра, если я до встречи с нашей братьей доживу, На вопрос: "Кто твой обидчик?" - чье я имя назову?" "Так и быть, скажу я, братец. Это имя не забудь: Прозван я "Вгодуминувшем"... А теперь - пора мне в путь". Шурале кричит и воет, хочет силу показать, Хочет вырваться из плена, дровосека наказать. "Я умру. Лесные духи, помогите мне скорей! Прищемил Вгодуминувшем, погубил меня злодей!" А наутро прибежали шурале со всех сторон. "Что с тобою? Ты рехнулся? Чем ты, дурень, огорчен? Успокойся! Помолчи-ка! Нам от крика невтерпеж. Прищемлен в году минувшем, что ж ты в нынешнем ревешь?"
А.Л.К.А.Г.А.Л.Ь.(st): электронная библиотека татарской литературы + перевод http://www.kitap.net.ru/ имеюцца персидские словари.
AlexeyPank: Зима Белым саваном укрыло поле. Белый цвет – синоним чистоты. Похоронит зимнее раздолье Мои мысли, чувства и мечты. Для меня зима сестрою стала. Мне откроет новый путь наверх. И откинет снега покрывало, Вновь взлетит кроваво-алый стерх. С белым снегом я взойду на небо, Лишь весна горячая придет. Я скажу, вкусив святого хлеба: «Мое сердце обратилось в лед И прозрачно, видно мои чувства». Я – служитель зимнего искусства.
Чиффа06: Александр Пушкин АНГЕЛ В дверях эдема ангел нежный Главой поникшею сиял, А демон мрачный и мятежный Над адской бездною летал. Дух отрицанья, дух сомненья На духа чистого взирал И жар невольный умиленья Впервые смутно познавал. "Прости,- он рек,- тебя я видел, И ты недаром мне сиял: Не все я в небе ненавидел, Не все я в мире презирал".
AlexeyPank: *** Я не видел ни земли, ни неба. Я закрыл глаза и видел сон. Сон, в котором мир был вновь спасен Повеленьем благостного Неба. Сон пугал своим прекрасным светом. Я проснулся и увидел вдруг Как сломался бесконечный круг. Я окутан был небесным Светом. Я не знал, куда теперь мне деться. Сон исчез, а с ним исчезла явь. Я замерз и не могу согреться, Переплыв всю жизнь как реку вплавь. Я не знаю сплю я, иль проснулся. Я ушел, не знаю лишь – вернулся?
ИЛЬИЧ: Да, переводы Якубовича - самые известные сейчас. Еще есть его статьи по биографии Бодлера. Достаточно интересные. А у Иванова прикольный тоже перевод: хоть и вольный, но смысл сохраняет в полной мере... З.Ы. Стих мой конечно... Я если не свои выкидываю, то обычно подписываю автора... Кстати, посвящен он военкомату.
Чиффа06: Булат Окуджава Не успел на жизнь обидеться - вся и кончилась почти. Стало реже детство видеться, так - какие-то клочки. И уже не спросишь - не с кого. Видно, каждому - свое. Были песни пионерские, было всякое вранье. И по щучьему велению, по лесам и по морям шло народонаселение к магаданским лагерям. И с фанерным чемоданчиком мама ехала моя удивленным неудачником в те богатые края. Забываются минувшие золотые времена; как монетки потонувшие не всплывут они со дна. Память пылью позасыпало? Постарел ли? Не пойму: вправду ль нам такое выпало? Для чего? И почему? Почему нам жизнь намерила вместо хлеба отрубей?... Что Москва слезам не верила - это помню. Хоть убей.
Чиффа06: Тоже Окуджава В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет шагнет однажды ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но, простодушный и несмелый, прекрасный, как благая весть, идущий следом ангел белый прошепчет, что надежда есть.
Чиффа06: Окуджава Глаза - неведомые острова лугов зеленых, тобою населенных. Там не в чести слова и часовые стерегут кордоны. Там, прямо в утро окуная головы, воркуют голуби задумчиво и мудро. Там окна плещут на рассвете ставнями... А я прикинусь странником, мешок - за плечи. Мне нужно в ту страну! И, поздно или рано, я зоркую охрану обману.
Чиффа06: Булат Окуджава ДВА ВЕЛИКИХ СЛОВА Не пугайся слова "кровь" - кровь, она всегда прекрасна, кровь ярка, красна и страстна, "кровь" рифмуется с "любовь". Этой рифмы древний лад! Разве ты не клялся ею, самой малостью своею, чем богат и не богат? Жар ее неотвратим... Разве ею ты не клялся в миг, когда один остался с вражьей пулей на один? И когда упал в бою, эти два великих слова, словно красный лебедь, снова прокричали песнь твою. И когда пропал в краю вечных зим, песчинка словно, эти два великих слова прокричали песнь твою. Мир качнулся. Но опять в стуже, пламени и бездне эти две великих песни так слились, что не разнять. И не верь ты докторам, что для улучшенья крови килограмм сырой моркови нужно кушать по утрам. 1962
Чиффа06: Булат Окуджава * * * Надежда, белою рукою сыграй мне что-нибудь такое, чтоб краска схлынула с лица, как будто кони от крыльца. Сыграй мне что-нибудь такое, чтоб ни печали, ни покоя, ни нот, ни клавиш и ни рук... О том, что я несчастен, врут. Еще нам плакать и смеяться, но не смиряться, не смиряться. Еще не пройден тот подъем. Еще друг друга мы найдем... Все эти улицы - как сестры. Твоя игра - их голос пестрый, их каблучков полночный стук... Я жаден до всего вокруг. Ты так играешь, так играешь, как будто медленно сгораешь. Но что-то есть в твоем огне, еще неведомое мне. 1965
Чиффа06: Булат Окуджава Не о смерти Умереть — тоже надо уметь, на свидание к небесам паруса выбирая тугие. Хорошо, если выберешь сам, хуже, если помогут другие. Умереть — тоже надо уметь, как прожить от признанья до сплетни, и успеть предпоследний мазок положить, сколотить табурет предпоследний. Умереть — тоже надо уметь, как бы жизнь ни ломала упрямо и часто... Отпущенье грехов заиметь! Ах, как этого мало для вечного счастья! Что — грехи? Остаются стихи, Продолжают бесчинства по свету, не прося снисхожденья... Кабы вправду — грехи, а грехов-то ведь нету... Есть просто движенье!
AlexeyPank: Дым В комнате узкой, в печурке железной Быстрый огонь пожирает дрова. Я растворяюсь в небе безбрежном – Дым из трубы, как гласила молва. Я – словно дым из трубы, я в небо улетаю. Я – словно дым из трубы, я растворяюсь в нем. В сумраке дней лишь о тебе мечтаю. В блеске огней с тобою мы живем. Что-то сгорело, чтоб я смог родиться. Тают дрова, и рождается дым. Дым улетает, чтоб вновь раствориться. Годы идут, становлюсь я седым. Как новый дым из трубы, я в небо улетаю. И словно дым из трубы, я растворяюсь в нем. В сумраке дней лишь о тебе мечтаю. В блеске огней с тобою мы живем. Легкий как пух, и как небо свободный Сам я не грею. Отец мой огонь Дарит тепло. Он хранитель природный. Я же – блуждающий по небу конь. Я – просто дым из трубы.
Чиффа06: Михаил Лермонтов БОРОДИНО - Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина! - Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри - не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля... Не будь на то господня воля, Не отдали б Москвы! .................................. Полковник наш рожден был хватом: Слуга царю, отец солдатам... Да, жаль его: сражен булатом, Он спит в земле сырой. И молвил он, сверкнув очами: "Ребята! не Москва ль за нами? Умремте же под Москвой, Как наши братья умирали!" И умереть мы обещали, И клятву верности сдержали Мы в Бородинский бой. ................................... Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя: Богатыри - не вы. Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля. Когда б на то не божья воля, Не отдали б Москвы!
AlexeyPank: *** С предутренним снегом вернулась зима. Деревья окутаны снежной пыльцою. Весна, показалось, сходила с ума. Местами она поменялась с зимою. Природа уснула, устала от нас. Закрыла туманом глаза от кошмаров. Мы долго тушили, но он не погас – Пожар, породитель вселенских пожаров. Война, вновь война, умирает Земля. Снег белый опять станет снегом кровавым. Весна не наступит, замерзнут поля… «Но мы победим!» - да, конечно, вы правы.
Чиффа06: Громыко и Уланов Все устаканится, все сложится, Судьба повозку тронет в путь, И мы - такие невозможные - В пути притремся как-нибудь. Все утрясется, перемелется У совершенно разных нас - Ведь плюс и плюс вовек не склеятся, А плюс и минус - в добрый час! Мы побунтуем для приличия, На подлость сетуя богов, На непомерное количество Объединивших нас врагов. А после - стерпится и слюбится, Оставив нас гадать вдали, Как раньше в серых дней распутице Мы друг без друга жить могли...
Чиффа06: они же Рыжий город, теплый вечер, Солнце трогает за плечи, Тихо шепчет листопад. Я иду тебе навстречу, Я всю жизнь мечтал, что встречу Этот ясный синий взгляд. Мы с тобой - две половинки Богом порванной картинки - То ли в шутку, то ль со зла. Но сошлись на миг тропинки, И удача без заминки Нас лицом к лицу свела. Улыбнешься - я отвечу, За мгновенье - и на вечность - Мы б друг друга обрели... ...Мы с тобою шли навстречу, Мы так ждали этой встречи... Не узнали - и прошли
AlexeyPank: У костра Сидя у холодного костра, Слышу песни, что мне греют душу. Можно здесь остаться до утра, Песнями безмолвье ночи рушить. Вспомнилось звезды моей лицо. Вспомнились ее глаза, улыбка. Разорвать бы, к Дьяволу кольцо, Переправить набело ошибки. Лезут мысли в голову мою. Мысли страшные, о том, что все пропало. Их скорее прочь гоню, гоню. Будто пытки расставаньем мало. Искры пляшут у меня в глазах. Словно звезды в темно-синем небе. И к тебе опять спешу в мечтах, Словно бело-серебристый лебедь. Разгорается костер сильнее, И тепло охватывает тело. Но мечтами вырваться успею И к тебе лечу, спеша, как стрелы. Сидя у горячего костра. Слышу песни, только слов не слышу. Можно оставаться до утра. Только сердце птицей в клетке дышит.
ИЛЬИЧ: Три звёздочки Я на распутье... лишь прыжок - и мигом Мной будет покорён девятый вал!.. Но прыгну чуть слабей, и я - расстрига, А чуть сильней - утёс средь прочих скал. Вот я плыву, а голоса всё громче, Всё подчиниться требуют волнам. Они зовут: "Забудь, кто в мире Кормчий, Забудь ты Соловки и Валаам, Забудь соборы, золотые лавры... В волнах свобода, верь же нам, старик!" Удар о берег - как удар в литавры: Была свобода, а остался крик... Сей крик - война... и быть прибою фронтом; Моя война за право быть собой... Мне узнать, что там за горизонтом, Ведь заслоняет путь к нему прибой, Ну то есть фронт... кричу: "Отец, ты слышишь? Я не могу любить, я слишком слаб! Я слышу, как ты ждешь, как видишь, дышишь. Взываю я , несчастный тёмный раб!.." Вдруг водночасье расступились воды И пролягла дорога нитью вдаль... И бытие мифической природы Забылось, словно чуждая мораль, Злой Абсолют увял под взором Бога И прошлое в тумане, как в бреду... Вот так вот мне представилась Дорога Лишь только для меня. и я иду! 14.08.07
ИЛЬИЧ: Свечи Не коптите, дуры-свечи! Дайте света лучше мне, И скажите: «Человече, Не ищи пути в вине!» Не чадите, не марайте Сажей красные белки… В игры с тенью вы играйте, Озорные игроки… Вы же знаете, подружки: Горько горе то, что впрок… Видно, для последней кружки Наступил печальный срок… Вы же видели, я знаю, Как ушло, что было, вспять: Смерть – по свету, я – по краю, А любовь… к чертям опять! Застрелиться?.. не проблема! Дайте только пистолет… Выстрел – смерть… всего-то схема, Всеобъемлющий ответ… Не коптите боле, свечи! Дайте боль свою излить… Ну а после, будто печи, Снова можете коптить! 30.09.07
ромыч: Прям есененским духом веет! Интересно, а на украинской мове стихи пишите, тов. Ильич?
ИЛЬИЧ: Та как вам сказать... Пишем, канешна... Но мне не нравится... Батьківщина Таке забуте слово – Батьківщина; Забуті почуття ці – честь, любов... Прийми ж, Вкраїно, блудного ти сина, Прийми і приголуб ти знов і знов. Прийми всіх нас: солдата і каліку, Студента, прокурора, крамаря – Нас, бідних і нещасних, зроду-віку Тебе що славлять, рідная земля! Нехай же в дім слов’янської родини З тобою разом, гуртом ми війдем, Нехай же зірка славної Вкраїни Засяє враз, щоб аж у душах щем! І, може, так ми станемо добріше, Побачим промінь світла у імлі. І хто оре, і той, вірші хто пише Почують оклик рідної землі. 27.01.07 А про есенинский дух: так это да, сам заметил... Эко меня потянуло.
Чиффа06: Ильич, очень красиво! На украинском - несколько непривычно для чтения А вообще - просто здорово! Ты, ИЛьич, вообще на Есенина чем то похож. :)
ИЛЬИЧ: Гы... Ну спасибки, конечно... Вот только не хотелось бы, как он, иметь 14 уголовных дел...
maller: прислали по асе свой путь пройдя почти до половины уже лет десять вижу вещий сон: америка в смирительных руинах до основанья выжжен вашингтон. на дне гудзона статуя свободы, фугасом разнесенная в куски. и, не смотря на дождь, на непогоду, заходят на нью-йорк штурмовики - безудержной стремительной лавиной, возмездием карающих небес. америка в смирительных руинах. - исламский меч и православный крест. наказанная собственой гордыней. вершится правый, справедливый суд. - лас вегас отвоеванный пустыней. в пустыню превращенный голливуд. читатель спросит: "видел сон, а толку? свежо преданье, воплощенья нет..." товарищ, верь! осталось ждать недолго, всего каких-то пару-тройку лет.
El Che: Какое-то уж чересчур жестокое стихотворение...Все бы нам крушить да бомбить:( Конечно, ломать - не строить.
CUBA: Опять они поссорились в трамвае, Не сдерживаясь, не стыдясь других... Но зависти тревожной не скрывая, Взволнованно глядела я на них... Они не знают, как они счастливы! И слава богу, незачем им знать... Подумать только - рядом, оба живы, И можно все исправить и понять! Имени поэтессы не помню...
ИЛЬИЧ: Типичная женская поэзия, ИМХО...
ИЛЬИЧ: Смерть Когда пылающий вопрос Зияет в сердце, как каверна, От чистоты невинных роз Исходит дьявольская скверна И приговор звучит: Отец Ушел, оставив только мощи… А в мыслях: вот уж и конец, Покой (а мертвые не ропщут!) Когда нет силы умирать, И ненависть к себе лишь гложет. Убить бы мать!.. но дайте мать, Что устоять пред страстью может… Какого черта родила?!. Скажи?! Зачем меня растила?! Я – труп, взошедший ото зла. Ты видишь?! Труп! Ведь правда мило?.. Да, мне семнадцать!!! Ну и что? В семнадцать смерть – не смерть, а случай?.. Эй, Господи! Ведь правда то, Что ты не зол?.. тогда не мучай И душу забери скорей! Твое добро – тебе и гробить… А я вот с ней, как скарабей Бреду среди барханов Гоби… И, видно, нет конца пескам, Как нет конца Душе и Слову… Мне не поможет даже храм – В сети нет места рыболову… 28.10.07 (с) Ensigner
ромыч: Да ладно, Ильич, всё путём! В любой пустыне есть свой оазис, даже если он мираж... А не за миражами ли мы все гоняемся по жизни? Стремимся к вожделенной мечте, а по достижении она оказывается иллюзией в пустыне, вместо источника - заброшенный колодец... Может быть смысл не в цели, а в стремлении к ней, в самом процессе? А вдруг, то что считал миражом, однажды окажется настоящим всамделишним оазисом?
ИЛЬИЧ: Идешь-идешь... Идешь-идешь... А вокруг всё пустыня. И нет ни то что оазиса, а вообще ни капли влаги... Жопа это называется, а не стремление к мечте... (((
ромыч: Таков тернистый путь, пусть даже через жопу к звёздам!
Мне на всех на...: Вот и я умираю.. Сон, похожий на бред. И в глазах догорает Свет вчерашних надежд. Мои руки и губы Покидает тепло. Смерть нещадно и грубо Мне сломала крыло. И оскаливши зубы, Машет ржавой косой... Мне надрывные трубы Прогремели отбой... ... Всех земля пожирает, Нт о ком не скорбя. Вот и я умираю, Оставляю тебя. Автор я.
ромыч: Мне на всех на... , пошлите эти стихи Эми Ли "Evanescence", а лучше "Лакримозе". И не теряйте надежды на лучшее, ВЫ же хотели написать: Мне на всех на... дежды хватит...? Да?
ромыч: ИЛЬИЧ пишет: Идешь-идешь... Идешь-идешь... А вокруг всё пустыня. Вот стишок из под моего пера двенадцатилетней выдержки на туже мелодию души: Гуляет ветер по степи, и одиночество вгрызается мне в душу, И нет конца моему пути, я так устал смотреть на эту сушу. Я так хочу дойти до берега большого океана, Упасть в волну в конце своего пути, забыться в бездне поздно или рано. Пускай меня бурлящая волна на пенном гребне нежно обнимает, Как некогда был нежен я с той, что сейчас другого обнимает. Как глупо было мир делить на два: на мир хороших и плохих людишек. Нет, лишь один иду по жизни я, не черпая в своих друзьях излишек. Но кто тогда была Она, к какому миру относилась? Мираж, ошибка сердца, дьявола стрела? Кто мне ответит, что со мной случилось? Нет для меня теперь хороших и плохих, всё грустно, мрачно и постыло, Есть те, кому сегодня нужен я, не нужен – дружба их остыла. И потому один, и ветер по степи, и в океанских грёзах с грустью растворяюсь. Но я боюсь до берега дойти, а вдруг я в океане ошибаюсь? Но всё же надо же куда – нибудь идти… И вот как бы за эти годы можно было ещё более разочароваться в жизни, юношеские мечты покинули ( почти ) мои пределы. Однако я знаю, что если где - то темень непроглядная, значит где - то очень светло и солнечно и скоро это будет и у меня. Кто не видел тьмы, тот не сможет по достоинству оценить свет... Как бы так...
ИЛЬИЧ: Эх, Ромыч... Не знаю я, что дальше. Как быть, кем быть и зачем вообще, ради кого быть?.. Это, по-моему, наиболее плохой вариант...
ромыч: Можно попробовать просто БЫТЬ, а там и глядишь само всё прояснится, разрулится... Мне столько раз было "беспросветно", особенно когда случалось что - то непоправимое, с чем придётся жить и деваться некуда. И как - то сам себя опускаешь на самое дно своих переживаний, там всё перекипает и потом начинаешь шаг за шагом вылазеть из этой... ну, задницы - самое подходящее слово. Бывает, снова срываешься, опять ползёшь... Не знаю куда, не знаю зачем, но ползёшь... Блин, в жизни много замечательных вещей, надо только изменить угол обзора, слезть со своей башни. Ну и творческий подход к жизни - это тоже лекарство. А когда живёшь ради кого - то (одного или многих) - это снимает вопросы типа: "как? кем? зачем?" Хорошо, что у человека вообще возникают такие вопросы. Значит он ещё не безнадёжен.
Таня: Приветствую всех. Я сегодня впервые на вашем форуме. Здоровские у Вас стихи,душевные,искренние.Здорово и то,что многим нравятся Бодлер,Окуджава. Я хочу выложить здесь своё стихотворение,которое я написала зимой 2005 года. ++++++++++++++++++++++++++++++ Че Твоё лицо отражается в стёклах домов этого мира, этой жалкой продажной страны, где ступает по лужам мой народ. Твоё лицо сурово и грустно, взгляд прям.но бесконечно подвижен. Я поверну лицо к стёклам и встречусь с твоими глазами. Мне стыдно смотреть в глаза героя, в глаза свободы и смелой веры. Нет храбрости долго смотреть в эти стёкла мне,шагающей по лужам. Не оттого, что спешу я на службу, не оттого, что жесток встречный ветер - не оттого глаза слезятся, смотрящие на твоё отраженье, - а отого, что под ногами, моими чёрными сапогами - земля, не желающая свободы, не знающая этого громкого слова. земля,несущая ноги рабов под кнут смеющегося дяди Сэма, под душащий снег жирных купюр, под помойный дождь дешёвого пойла. Ответь, почему одни народы жаждут сбросить ярмо с белой шеи, с чёрной, красной, жёлтой - неважно, а другие ярмо - лелеют? Ответь,почему одним светят звёзды, а другие звёзд ярких не видят. Ответь,почему этим людям нестыдно день начинать со взгляда в зеркало.
ромыч: Таня , очень красиво и... печально. Вечные вопросы: кто виноват? и что делать? Некоторые народы и не подозревают, что у них "ярмо на шее". А Дядя Сэм, "одемокрачивая" другие страны, упирает на то, что люди должны сбросить ярмо тоталитарного режима. Однако взамен незаметно так, как бы между прочим, цепляют на шею освобождённого народа своё, империалистическое ярмо. Врпрочем, оффтоп...
maller: БЛЕК ЭНД УАЙТ Если Гавану окинуть мигом - рай-страна, страна что надо. Под пальмой на ножке стоят фламинго. Цветет коларио по всей Ведадо. В Гаване все разграничено четко: у белых доллары, у черных - нет. Поэтому Вилли стоит со щеткой у "Энри Клей энд Бок, лимитед". Много за жизнь повымел Вилли - одних пылинок целый лес,- поэтому волос у Вилли вылез, поэтому живот у Вилли влез. Мал его радостей тусклый спектр: шесть часов поспать на боку, да разве что вор, портовой инспектор, кинет негру цент на бегу. От этой грязи скроешься разве? Разве что стали б ходить на голове. И то намели бы больше грязи: волосьев тыщи, а ног - две. Рядом шла нарядная Прадо. То звякнет, то вспыхнет трехверстный джаз. Дурню покажется, что и взаправду бывший рай в Гаване как раз. В мозгу у Вилли мало извилин, мало всходов, мало посева. Одно - единственное вызубрил Вилли тверже, чем камень памятника Масео: "Белый ест ананас спелый, черный - гнилью моченый. Белую работу делает белый, черную работу - черный". Мало вопросов Вилли сверлили. Но один был закорюка из закорюк. И когда вопрос этот влезал в Вилли, щетка падала из Виллиных рук. И надо же случиться, чтоб как раз тогда к королю сигарному Энри Клей пришел, белей, чем облаков стада, величественнейший из сахарных королей. Негр подходит к туше дебелой: "Ай бэг ер пардон, мистер Брэгг! Почему и сахар, белый-белый, должен делать черный негр? Черная сигара не идет в усах вам - она для негра с черными усами. А если вы любите кофий с сахаром, то сахар извольте делать сами". Такой вопрос не проходит даром. Король из белого становится желт. Вывернулся король сообразно с ударом, выбросил обе перчатки и ушел. Цвели кругом чудеса ботаники. Бананы сплетали сплошной кров. Вытер негр о белые подштанники руку, с носа утершую кровь. Негр посопел подбитым носом, поднял щетку, держась за скулу. Откуда знать ему, что с таким вопросом надо обращаться в Коминтерн, в Москву? Владимир Мояковский, Гавана, 5 июля 1925 г. поистине великий поэт Революции
maller: Таня чётко
ромыч: Евтушенко - наше всё... М. Бернесу Хотят ли русские войны? Спросите вы у тишины над ширью пашен и полей и у берез и тополей. Спросите вы у тех солдат, что под березами лежат, и пусть вам скажут их сыны, хотят ли русские войны. Не только за свою страну солдаты гибли в ту войну, а чтобы люди всей земли спокойно видеть сны могли. Под шелест листьев и афиш ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж. Пусть вам ответят ваши сны, хотят ли русские войны. Да, мы умеем воевать, но не хотим, чтобы опять солдаты падали в бою на землю грустную свою. Спросите вы у матерей, спросите у жены моей, и вы тогда понять должны, хотят ли русские войны.
ИЛЬИЧ: Крыша Крыша едет, спешит, Тщится влиться в гранит, Что прижмет и простит. В сердце что-то горит?.. Нет, там холодно... И манёвры-финты... Крыша, как мы круты, Что в раскрытые рты Днесь влагаем цветы! Тут, где холодно... Вот! Родился диван! Шебутной караван Сочиненья из ванн Привознес в наш духан. Воздух сладостно пьян, Старый чтец дивно рьян... Дервишь курит кальян, Что вмещает бурьян... Но им холодно... Ну а Крыша в пути Восклицает: "Прости! Я хотела уйти, Ты же крикрул: лети!" Вот и холодно. Всё к чертям, коли так! В Крыше важен чердак, У меня там - чудак, Пожирающий мрак... Мрак, что холоден... nn.01.08
ИЛЬИЧ: Крестились Крестились, Силились силиться и пересилить; Бесились И высились и выселках на досках почета. Просились В силки в Василевсу и Юстиниану; Стыдились Свободы как силы восстания духа. Крестились Крестами чертили границы мечтаний. Спустились, А может поднялись?.. их черт их и знает! Молились, Уметь не умели, а сладостно пели... Забылись, Заполнивши сердце всем, что без разбору... Лелея сладостные вехи Легко понять, что жизнь - не сон. Но испытай ты для потехи Всю жесть того, что ты - гандон. 10.01.08
ромыч: ИЛЬИЧ , как дела? Второе - это наверное под гитару поётся? Я бы послушал твои песни, если есть такие в мп3.
ИЛЬИЧ: Есть только одна, правда не под гитару и не на мои стихи - мы там с группой играем. Но ее в Нете нет еще. Как где-нить захостю - сразу кину ссылочку, угу? А дела нормально! Вот сессию первую сдал...
ИЛЬИЧ: Без Ляг... Спи... Дожидайся весны. Бей, жги и вдыхай недомолвки... Орлы, потребители "Ы" Из лап источают иголки... Возьми молоток и уйди... Сожри и вожри, беззаботка! Бросаешь? Зачем же, клади! Нет, выше! Вот-вот, там, где нотка... Колючий, как хрен от станка, На полку! На полку! На полку! Не крови ему, молока!.. Да тёплую, нежную телку: "Дай соску-сосну; под горой Лавиной сними погремушку! Он - острый, но ты же - тупой! Давай же, гони мне дурнушку!" Мой циркуль остёр, как всегда: Орлы, потребители чуши! Беда навсегда - ерунда: Вот сердце, вот фаллос, вот уши! 04.02.08 (с) Ensigner
Furibundo: Таня, очень хорошие белые стихи. Очень правильные мысли. Растите большими.
Джэйре-amigo: Это песня, написанная мной на бетонке под деревом на нашем вокзале местного направления Киев-Московский Кочевая ) Снова выпала мне карта кочевая, За какой звездой идти - не знаю. В небо - вверх! Но звёзд на небе много. Манит душу юную дорога. Я возьму гитару, песней стану, На рассвете буду петь туману. А как ночь на землю темень сбросит - Затанцую дикой птицей пёстрой. Тканой шалью зацветают вёсны, Молодость на волю сердце просит. Не остаться, дома не остаться - С песней по земле большой скитаться. Спрашивают братья: что ищу я? Я любовь, я ветер - я кочую!.. Я смеюсь и плачу, и люблю я - Я пою вам песню кочевую
Джэйре-amigo: 9 октября - годовщина гибели Команданте Че. Мои стихи встречали рассвет через несколько дней - 22. Так получилось, просто сердце повело. Таким ветром повеяло мне в лицо ) И захотелось глубже вдохнуть. Мне захотелось: пускай из темноты ночи на рассвете родится песня - такая, какая будет. И родилась эта. Пускай эта песня летит вдогонку ветру острова Свободы - вдогонку светлой душе команданте, амиго ) На рассвете партизанская песня В солнечную долину Ухожу на рассвете. Но землю свою не покину. Хочешь со мной, быстрый ветер? Родина, гранма миа, Какую мне песню пела? Не жаль, если крепко любила, Чао, моя ты белла. Дождями земля оросилась, Анды снегами белы... Мне сегодня приснилась Хижина из Игеры. Пускай! На то ты и воля, Чтоб гибнуть с тобою в обнимку. Оставлю на вашу долю Случайные фотоснимки. Отчизна, за всё спасибо, За людей, за краюшку хлеба, За суп с маниоком, за рыбу, За землю, за речку, за небо. Не стану бояться тлена, Если погибну - воскресну. Сворую тебя из плена, Как горец ворует невесту. Я тебе верным буду Сердцем, душой и телом. Выживем и без чуда Как-то на свете белом. Не бойся, поверь мне только, Ты же достойна славы. Ещё глаза мои зорки, Руки ещё не слабы. Не бойся, тебя не покину Ни на том, ни на этом свете. Ведь в солнечную долину Я ускачу на рассвете
Джэйре-amigo: Это - мой стих на тему одной из моих любимых книг - Собор Парижской Богоматери И ещё я хочу выложить здесь свою картинку графическим карандашом к этому стиху Тумаря пативакэ! (С уважением! ) Молитва Квазимодо к Божьей Матери О Пресвятая Дева, кто и что я?.. Склонив колени пред Твоим лицом, Я расскажу Тебе свою историю – С плохим началом и плохим концом. Пока мне не слыхать шагов хозяина, И в канделябре трепетать свече, Пока о смерти ничего не знаю я, И крест ещё не гнул моих плечей Но перед тем, пока погаснет свет, Ты внемли откровениям урода, Того, кто глух, горбат и полуслеп, Чья жизнь – как бред, чьё имя – Квазимодо. А я не знал, что кроме этих стен, Которые пригрели отвержённого, Есть то, о чём я и мечтать не смел, Есть та, кого любить и защищать рождён был я. И, затаившись у глухой стены, Как будто с высоты полёта птичьего Меня могли заметить, я следил За ней – прекрасной, чистой, необычною! Вонзаясь навсегда в моё сознание, В душе моей рождая сотни ран, Она плясала, нежное создание, Под сумрачным собором Нотр-Дам. Слепой – я вновь прозрел, я видел небо, Глухой – я слышал пенье соловья. А перед тем я и не жил, и не был. Да, я звонарь – но кроме звонаря?!. О Матерь Божья, сжалься надо мною!.. Пускай сегодня, завтра и всегда Она поёт и пляшет под стеною, И вместе с ней пускай пою и я. Вдвоём на колокольне (Так я живу...).jpg - Джэйре http://www.sendspace.com/file/qzegzj
ромыч: Джэйре-amigo , расскажите о себе (в разделе "проверка паспорта" есть анкета). Подозреваю, что цыганских кровей Вы, вот и дорога манит и Эсмеральда тут повсюду...
Леночка: Это Маргарита Алигер, 1956 г. ДВОЕ Опять они поссорились в трамвае, не сдерживаясь, не стыдясь чужих... Но, зависти невольной не скрывая, взволнованно глядела я на них. Они не знают, как они счастливы. И слава богу! Ни к чему им знать. Подумать только! - рядом, оба живы, и можно все исправить и понять...
Джэйре-amigo: Да, ромыч, есть немного Если и вправду интересно, я расскажу подробней
maller: Джэйре-amigo это обязательно!) анкету для ФСБ мы здесь почти все заполнили! у нас тут, понимаете, маленькие odnoklassniki.ru
ромыч: Джэйре-amigo пишет: Если и вправду интересно, я расскажу подробней Интересно, конечно! Не знаю, на сколько подходит раздел с анкетами под одноклассники ру, но в какой-то момент развития форума его можно было смело обозначить как "сядем вместе" или "под одной статьёй ходили".
Furibundo: Это не мое, увы. Но так за душу берет... Почитайте, молодые! Книжечки беленькие, книжечки красненькие В детстве стояли на полочке, «Библиотека современной фантастики»… Все угробили, сволочи. Думал ночами бессонными, Как буду сквозь волны эфира Вести звездолет фотонный, Облетая черные дыры. Вырасту, думал, буду Мвен Масс Или Дар Ветер. Вырос. Вокруг одни пидарасы, Да эти… Вырасту, ждал, отобью Низу Крит У Эрга Ноoра. Вырос. Вокруг наркомания, СПИД, Да эти, которые… Выучусь, в детстве мечтал, на прогрессора, Служить буду доном Руматой. Вырос. Вокруг сплошь бычье в Мерседесах, И все ругаются матом. В Руматы меня не брали, Иди, говорят, не треба. В результате, во всю в Арканаре Жирует орел наш дон Рэба. В книжках один был мерзавец – Пур Хисс (Еще бы с такой-то фамилией). А теперь оказалось – Пур Хиссов, как крыс, И всех они зачморили. Навеки улыбка сползла с лица, Я стал обладателем бледного вида. Вместо эры Великого Кольца Настал нескончаемый День Трифидов. Вот тебе и Роберт Шекли, Вот тебе и Гарри Гаррисон, В мире, где правят шекели Пойду утоплюсь в Солярисе. Оказался чужой я на этом пиру Пришельцев пиковой масти. Тщетно шарит рука по бедру, Ищет мой верный бластер. Гляну сквозь стеклопакет И, как всегда, офигею – Вместо звезд и планет Горит реклама «ИКЕИ». Грустно сижу на жопе На их табуретке фанерной. Нынче не время утопий Об покорении Вселенной. Я все понимаю: Сталин, Репрессии, пятилетки… Но зачем мы Космос сменяли На фанерные табуретки? (с) Емелин
Джэйре-amigo: Да! Это сильно Спасибо,Furibundo! С праздником 8 марта вас, и всех барышень на этом сайте! И всех вообще!
maller: Павлова Мария Эрнесто Че Гевара Вот и конец. Проиграно сраженье. Стрельба слышна уже невдалеке. Гевара отдает распоряженье Остатку группы отходить к реке. Враг окруженье все тесней сжимает. Че, на себя приняв неравный бой, Не просто отступленье прикрывает - Своих людей он заслонил собой... И вот он под усиленным конвоем, Страдающий от астмы и от ран. - Заплатишь, наконец-то, головою! - Злорадствует армейский капитан. Че знал - ему развязки ждать недолго, Ведь голова его давно в петле. Он вспомнил Гватемалу, Кубу, Конго - И ни о чем сейчас не сожалел. Дыша с трудом, взглянул в лицо солдату: - Вас за меня повысят, молодец? И дрогнул от пронзительного взгляда Подвыпивший для храбрости боец. - Не трусь. Ты будешь убивать мужчину. - И пленный, боль превозмогая, встал... Искал правдоподобную причину В столице боливийской генерал, Как непричастность доказать к расстрелу, Рук не испачкав, сохранив лицо. ( Меж тем, уже отправлен был в Игеру Доходчивый вполне приказ "700" ). А что же исполнители приказа? Такой удачи и не снилось им - Гевара безоружен, ранен, связан, И все ж они трепещут перед ним! Почти два года Че водил их за нос, Отняв покой, нагнав кошмаров в сны. И чудилось зажравшимся "гусанос", Что собственные шкуры им тесны. Ужели этот пленный им не ровня? Две очереди сплюнул автомат. Дрожал солдат, курок спустивший, словно Не мнил себя героем час назад. Теперь же можно выпрямившись, смело, Не опасаясь выстрелов в ответ, Палить в уже безжизненное тело... Цены таким в наемных шайках нет! Червь земляной не создан для полета, И тщится закосневший ум понять, Зачем вершины славы и почета На смерть в зловонной сельве променять Решил Гевара. Странная затея! Что в ней - подлог или расчет на власть? Так мрачный Зевс судил о Прометее, Посмевшем у богов огонь украсть. Мы часто наше сердце тешим лестью, Но я в своем пытаюсь угадать - Нашел бы Че меня достойной чести В Боливии с ним вместе жизнь отдать?.. (bueno@aviel.ru)
maller: Галактион Табидзе * * * С углом привычным разлучает Под грохот пушек грозный век. В огне закалку обретает металл, а в бурях – человек. О, лишь бы мы побед достигли! К чему укоры слать судьбе? Как золото, что плавят в тигле, Себя ты обретёшь в борьбе. 1918 Знамёна Солнце встаёт над землёй отуманенной. Шумите, знамёна! Сердце к свободе летит, словно раненный Скачет олень к потоку кипучему. Шумите, знамёна! Слава борцам, за свободу замученным, Павшим в боях! Победившим в боях! Ставшим, как звёзды, в наших краях! Шумите, знамёна! Слава вождям, в грозе закаленным! Слава тому, кто ведёт миллионы! Утро! Теснее сплотитесь, колонны! Знамёна! Знамёна! Шумите, знамёна! 1917 * * * Мы победим, мы победим!— Так мыслим мы, с зарей вставая, а вечерами, отдыхая, дела былые песней чтим. Существованья каждый миг для нас овеян светлым маем, и, как страницы новых книг, мы дни грядущие листаем. Настала эра золотая, и мы, счастливые, стоим, календаря листок читая: мы победим, мы победим! 1919
Джэйре-amigo: Стих Евгения Евтушенко, а песню на них поёт Александр Малинин Дай Бог Дай Бог слепцам глаза вернуть и спины выпрямить горбатым. Дай Бог быть богом хоть чуть-чуть, но быть нельзя чуть-чуть распятым. Дай Бог не вляпаться во власть и не геройствовать подложно, и быть богатым — но не красть, конечно, если так возможно. Дай Бог быть тёртым калачом, не сожранным ничьею шайкой, ни жертвой быть, ни палачом, ни барином, ни попрошайкой. Дай Бог поменьше рваных ран, когда идёт большая драка. Дай Бог побольше разных стран, не потеряв своей, однако. Дай Бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем. Дай Бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим. Дай Бог лжецам замкнуть уста, глас Божий слыша в детском крике. Дай Бог живым узреть Христа - пусть не в мужском - так в женском лике. Не крест — бескрестье мы несём, а как сгибаемся убого. Чтоб не извериться во всем - Дай Бог ну хоть немного Бога! Дай Бог всего, всего, всего и сразу всем — чтоб не обидно. Дай Бог всего - но лишь того, за что потом не станет стыдно.
ромыч: Слушал как Евтушенко читает свой стих, посвящённый русскому языку ( на НТВ, у Владимира Соловьёва ): блин, как красиво! Вот даже перестал в какой - то момент следить за мыслью поэта, а просто наслаждался музыкой стиха и это было чудесно и хотелось, чтобы музыка звучала как можно дольше!
maller: Альберто Идальго БИОГРАФИЯ СЛОВА «РЕВОЛЮЦИЯ» Слово, рожденное в крови и желчи. Слово, который захлебнулся сказавший его первым. Слово, не выходящее из строя. Слово, не прекращающее марша. Слово, упрямо не покидающее современность. Слово, которое говорят со сжатым кулаком. Слово, переливающееся через край словаря, так оно огромно. Слово, легкое и нежное и плавное, как росчерк. Слово с четырьмя стрелами, что пущены в самые главные мишени. Исторгли из забвения историю, Случившуюся на весьма далекой вершине времени. В концлагере людского горя Решался вопрос — к аду или к раю направиться. Каждый себе но силе выбрал шрифт из алфавита, И написали слово: Революция. Вслед за этим солнце, пред тем как погрузиться в ночь, Прошло сквозь это слово и зажгло все девять букв: Революция. То было сияющее воззванье, первое в мире. Теперь оно в составе человека, как кислород в воде. Поля, моря и города не забывают, что в них оно содержится, и отвечают эхом. Оно несет насилие и разрушение, как буря. Стальным плугом оно взрывает души. Призыв, прочтенный в просветах взнесенных рук. Поднимем его всей нашей жизнью.
ромыч: А у меня при слове "Революция" возникает образ крейсера "Авроры". Это уже с детства заложенная ассоциация и ни Великая Французская, ни Sexсувальная уже её не вытеснят. А если подумать о НЕЙ как о чём-то абстрактном, то для меня революция - это "тревога и ожидание потрясений" с одной стороны, и "надежда на светлые перемены" с другой. Я всёж сторонник "революции сознания" эволюционным путём.
maller: Хосе Марти Ярмо и звезда Родился я во тьме, и мать сказала: «Цветок моих глубин, Властитель добрый, Ито и отблеск – мой и Мирозданья, Ребенок-рыбка в облике орла, Коня и человека, с болью в сердце Я подношу тебе два знака жизни, Свой знак ты должен выбрать. Вот ярмо – Кто изберет его, тот насладится: Покорный вол на службе у сеньоров Спит на соломе теплой и вкушает Обильные корма. А этот, видишь, О тайна, мной рожденная как пик, Горой рожденный, это знак второй, Он озаряет, но и убивает, - Звезда, источник света. Грешник в страхе Бежит от звездоносца, и, однако, Сам звездоносец в жизни одинок, Как будто он чудовищно преступен. Но человек, удел вола избравший, Становится скотом – в нем разум гаснет, И должен мир творить свой путь сначала. А тот, кто в руки взял звезду бесстрашно, - Творит, растет! Когда из чаши тела Он выплеснется, как вино живое, И собственное тело, словно яство, С улыбкой скорбной на пиру кровавом Подарит людям и отдаст священный Свой голос ветрам Севера и Юга, - Звезда в сиянье облачит его, И воздух над землею просветлеет, И он, не знавший страха перед жизнью, Во мгле взойдет на новую ступень». И я воскликнул: «Дайте мне ярмо, - Встав на него, я выше подниму Звезду, что озаряет, убивая…»
Blackout'2005: Рука – на плече. Печать – на крыле. В казарме проблем – банный день. Промокла тетрадь. Я знаю, зачем иду по земле. Мне будет легко улетать. Без трех минут – бал восковых фигур. Без четверти – смерть. С семи драных шкур – шерсти клок. Так хочется жить – не меньше, чем спеть. Свяжи мою нить в узелок. Холодный апрель. Горячие сны. И вирусы новых нот в крови. И каждая цель ближайшей войны Смеется и ждет любви. Наш лечащий врач согреет солнечный шприц, И иглы лучей опять найдут нашу кровь. Не надо, не плачь. Лежи и смотри, Как горлом идет любовь. Лови ее ртом – стаканы тесны! Торпедный аккорд – до дна. Рекламный плакат последней весны Качает квадрат окна. Эй, дырявый висок! Слепая орда. Пойми – никогда не поздно снимать броню. Целуя кусок трофейного льда, Я молча иду к огню. Мы – выродки крыс. Мы – пасынки птиц. И каждый на треть – патрон. Так лежи и смотри, как ядерный принц Несет свою плеть на трон. Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть? Ведь ты, как и я, - сирота. Ну что ты? Смелей! Нам нужно лететь. А ну – от винта! Все – от винта! (А. Башлачев)
Blackout'2005: Синяя роза, роза ветров, Холод наркоза, железо в крови, Белые тени больничных костров, В Летнем саду - поцелуй без любви. Пива навалом, водки - вдвойне, Деньги не пахнут, как розовый сад, Кто не погиб на последней войне, Пьет за троих неизвестных солдат. Смерть под забором еще предстоит, Белая падаль с черных небес падает, падает, время стоит наперекор, наперевес, наперекор, наперевес. В Зимнем дворце - никаких перемен, Пара гнедых на Кузнечном мосту, Черная "чайка" уносит Кармен Вахту принять на высоком посту. Дмитрий зарезан, шлагбаум закрыт, Хмурое утро Юрьева дня, Русский народ у разбитых корыт Насмерть стоит, поминая меня. В темных окопах вечерней Москвы Синяя роза ни свет ни заря, Медные всадники без головы На легендарной земле Октября. Тысячи лет вылетают в трубу, В легких хрипит отработанный пар, Все, что я видел во сне и в гробу, Запоминает районный радар. (По-моему, это группа "Искусственные дети")
Blackout'2005: Тем, кто в пути (из недавнего дорожного) Мы не изменимся. Стерты названия станций, в ночь отбываем, бросаем свой дом навсегда. Звездная пыль завивается в вычурном танце, режут в куски тишину, будто гипсовый панцирь, звонкие рельсы, и спят вдоль путей поезда. Мой командир, я везу тебя в свертке ладони, в свежих бинтах по-дорожному спутанных снов, скомканных снов в переполненном темном вагоне, мой командир, мы опять не уйдем от погони, мой командир, нас опять расстреляют без слов, мы не изменимся. Стрелки по-прежнему сбиты; в каменной пасти ущелья, в смертельном кольце, имя - то самое - названо; карты раскрыты; пульс безупречен, и руки не взмокли, - мы квиты, время застыло, презрительно глядя в прицел. Мы не исчезнем, как крик в пустоте, как прореха в пыльных журнальных подшивках, и с карт не сотрут точку, где нами поставлена крайняя веха; тем, кто в пути, будет сниться тревожное эхо, тем, кто в пути, будет сниться наш горький маршрут, мы не изменимся.
Джэйре-amigo: Сказалось то, что у меня дедушка партизан-повстанец ;))) Только воевал на Крите Я ухожу воевать в горы Мама, Я сегодня уйду воевать в горы. Мама, Мой покой похитили ночи-воры. Видишь, Вон мой конь у двери натянул повод. Веришь – Я для слабости никогда не искал повод. Горы, Приютите мой бедный отряд под небом. Люди, Поделитесь с нами натруженным хлебом. Боже, Я прошу Тебя, говорю как другу: Боже, Дай вернуться с победой в свою лачугу. Сердце, Ты стучи, не бойся, стучи, сколько сможешь! Песня, Знаю, ты в голодный привал поможешь. Ветер, Принеси мне запах родного дома. Пепел, Хоть напомни тепло очага и крова. Братья, Подымайтесь, я с вами, и вы не бойтесь. Знайте – Даже те, кто пал, когда-то проснётесь. Пламя, Жизнь вдохни в моих израненных братьев. Мама, Ты готовь своё самое лучшее платье. Верьте – Я вернусь, пусть чего бы мне это ни стоит. Смерти Не боюсь, потому что несу вам хлеб и волю. Ночью Будет дождь, или снег среди душного лета – В доме Пусть хоть кто-то один не погасит света.
ромыч: Джэйре-amigo
Марыся: Представляю на суд уважаемых форумчан свое стихотворение о Че. КОМАНДАНТЕ ЧЕ ГЕВАРЕ посвящается Мы лежим на кровати на узкой, Так сейчас невозможно близки, И тебе, чуть смущаясь, по-русски Я читаю стихи... Я придумала это, конечно, Но так ясно все видится мне: Вот мы в комнате, ворох одежды, Занавеска, цветок на окне... Я придумала ночью вчерашней, Что с тобою могло у нас быть... Не взыщи, команданте отважный - Не могу я тебя не любить!
che_mist: Браво, Марыся! Вам полагается приз: click here
Марыся: Марина Цветаева Говорила мне бабка лютая, Коромыслом от злости гнутая: — Не дремить тебе в люльке дитятка, Не белить тебе пряжи вытканной, — Царевать тебе — под заборами! Целовать тебе, внучка, — ворона. Ровно облако побелела я: Вынимайте рубашку белую, Жеребка не гоните черного, Не поите попа соборного, Вы кладите меня под яблоней, Без моления, да без ладана. Поясной поклон, благодарствие За совет да за милость царскую, За карманы твои порожние Да за песни твои острожные, За позор пополам со смутою, — За любовь за твою за лютую. Как ударит соборный колокол — Сволокут меня черти волоком, Я за чаркой, с тобою роспитой, Говорила, скажу и Господу, — Что любила тебя, мальчоночка, Пуще славы и пуще солнышка. Мировое началось во мгле кочевье: Это бродят по ночной земле — деревья, Это бродят золотым вином — гроздья, Это странствуют из дома в дом — звезды, Это реки начинают путь — вспять! И мне хочется к тебе на грудь — спать. Милые спутники, делившие с нами ночлег! Версты, и версты, и версты, и черствый хлеб... Рокот цыганских телег, Вспять убегающих рек — Рокот-... -Ах, на цыганской, на райской, на ранней заре - Помните утренний ветер и степь в серебре? Синий дымок на горе И о цыганском царе — Песню... В черную полночь, под пологом древних ветвей, Мы вам дарили прекрасных — как ночь — сыновей. Нищих — как ночь — сыновей... И рокотал соловей — Славу. Не удержали вас, спутники чудной поры, Нищие неги и нищие наши пиры. Жарко пылали костры, Падали к нам на ковры — Звезды...
Марыся: Николай Гумилев Я И ВЫ Да, я знаю, я вам не пара, Я пришел из иной страны, И мне нравится не гитара, А дикарский напев зурны. Не по залам и по салонам Темным платьям и пиджакам — Я читаю стихи драконам, Водопадам и облакам. Я люблю — как араб в пустыне Припадает к воде и пьет, А не рыцарем на картине, Что на звезды смотрит и ждет. И умру я не на постели, При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще, Чтоб войти не во всем открытый, Протестантский, прибранный рай, А туда, где разбойник, мытарь И блудница крикнут: «Вставай!» Словно бы про него, правда?
Марыся: Наутилус Помпилиус Последний человек на Земле Когда впервые за туманами запахло огнем, Он стоял за околицей и видел свой дом. Картошку в огороде и луг у реки. Он вытер слезу и сжал кулаки. Поставил на высоком чердаке пулемет И записал в дневнике: "Сюда никто не войдет!" Сойдемся на месте, где был его дом, Где трава высока над древесным углем. И зароем нашу радость в этом черном угле, Там, где умер последний человек на Земле. Красные пришли и обагрили закат, Белые пришли и полегли словно снег, Синие, как волны, откатились назад, И все это сделал один человек, Молившийся под крышей своим богам, Молившийся под крышей своим богам, Молившийся под крышей своим богам, Молившийся. Но ночь подняла над башней черный свой стяг - Свой истинный крест, свой подлинный флаг. Три армии собрались на расправу в ночь - Три черных начала, три дьявольских сна. Три черных начала адских трех рек, Что мог с ними сделать один человек? Сойдемся на месте, где был его дом, Где трава высока над древесным углем. И зароем нашу радость в этом черном угле, Там, где умер последний человек на Земле. Красные пришли и обагрили закат, Белые пришли и полегли словно снег, Синие, как волны, откатились назад, И все это сделал один человек, Молившийся под крышей своим богам, Молившийся под крышей своим богам, Молившийся под крышей своим богам, Молившийся.
che_mist: Дума про Че Гевару Молодик із розумними очима - Його ж бо не зістарили роки... А був він як Бандера наш родимий - Зразок для українців на віки. На мотоциклі, розігнавши пару, Несеться героїчно уві мні. Пою я команданте Че Гевару - Героя болівійської землі. Товариш Кастро праведний і любий На подвиги покликав юнака. Пішов Ернесто визволяти Кубу Від підлого буржуя-хробака. Попавши до в'язниці комендантом - Як полом'я для Партії горів: Безстрашно наказав він розстріляти Дві тисячі народних ворогів! Побачивши оту сталеву волю, Фідель його до Конга відіслав: "Борися, друже, за трудящих долю!" "No pasaran!" Ернесто обіцяв. Невдовзі повернувся показати Робітникам до комунізму путь. Тож каже він: "Не можу спочивати, Коли буржуї кров робочу п'ють". Та й бачить: у Болівії далекій Капіталісти рябчики їдять. То він до них, не дивлячись на спеку, Щоби народ із пекла визволять. Що було далі - краще промовчати: Немов Бандера, Че Гевар згорів. Та ворогам ми мусимо сказати: Проллється ще на вас народний гнів © Олександра Шелковенко Источник Ну и как Вам сии вирши? Принадлежат они перу Сексуал-Націоналістки Шелковенко Олександры Юрiївны. Чем же так люб Че Гевара поклоннице Степана Бандеры? Из стихов видно, что за массовые убийства - видимо этим для автора и милы оба. Повторяя клеветнические измышления ЦРУ-шных наймитов автор ставит себя в ряд противников Че, а сравнение с Бандерой позволяет усомниться в адекватности Олександры. Впрочем, может дело в том, что как она сама пишет в своем блоге Ну є там свої таргани у голові, але в кого ж їх тепер нема? ЗЫ. А может ВСЕ украинцы так считают и этот стих отражает широкое общественное мнение ?
HastaSiempre: А вот такой вопрос. Никто не знает, сохранились ли где-нибудь на свете стихи самого команданте Че? Он ведь писал...
che_mist: конечно. Навскидку click here здесь
HastaSiempre: А ещё? Lo siento mucho, я совсем тормоз, не могу найти.
che_mist: Canto a Fidel. Vámonos, ardiente profeta de la aurora, por recónditos senderos inalámbricos a libertar el verde caimán que tanto amas. Vámonos, derrotando afrentas con la frente plena de martianas estrellas insurrectas, juremos lograr el triunfo o encontrar la muerte. Cuando suene el primer disparo y se despierte en virginal asombro la manigua entera, allí, a tu lado, serenos combatientes, nos tendrás. Cuando tu voz derrame hacia los cuatro vientos reforma agraria, justicia, pan, libertad, allí, a tu lado, aguardando la postrer batalla, nos tendrás. El día que la fiera se lama el flanco herido donde el dardo nacionalizador le dé, allí, a tu lado, con el corazón altivo, nos tendrás. No pienses que puedan menguar nuestra entereza las decoradas pulgas armadas de regalos; pedimos un fusil, sus balas y una peña. Nada más. Y si en nuestro camino se interpone el hierro, pedimos un sudario de cubanas lágrimas para que se cubran los guerrilleros huesos en el tránsito a la historia americana. Nada más. 1956
che_mist: Еще мечтая о великом деле, Готовя яхту “Гранма” — весь их флот, Стихи назвал Гевара “Песнь Фиделю”. Послушайте их точный перевод: “Пойдем Встречать зарю на острове твоем, Похожем на зеленого каймана... Рванемся в бой неведомым путем. Пойдем И, все преграды прошибая лбом, Увенчанным повстанческой звездою, Победу вырвем или смерть найдем. Когда раздуешь тлеющие угли Костра И вздрогнут, пробудившись, джунгли, Когда ты берег огласишь пальбой, И мы — с тобой! Когда пообещаешь ты народу Аграрную реформу и свободу И гуахиро увлечешь борьбой, И мы — с тобой! Когда свершится — поздно или рано Сверженье ненавистного тирана, Навяжешь ты врагу последний бой, И мы — с тобой! Опасен недобитый хищник будет, Но за тобой пойдут простые люди, Горды солдатской честною судьбой. И мы — с тобой! Мы победим во что бы то ни стало, Гавана слышит клич твой боевой. Дай мне винтовку И укрытье в скалах, И больше ничего. А если нас постигнет неудача, Мы встретим поражение не плача, Платком кубинским бережно накроем Останки воевавших как герои За честь Америки — она светлей всего: И больше ничего...” Е.Долматовский "Руки Гевары"
HastaSiempre: che_mist пишет: Canto a Fidel Спасибо! А где нашли? В смысле, чтоб там посмотреть, нет ли там ещё И вообще, как искать? А то по запросам типа "Стихи Че Гевары", "Che Guevara's poetry", "las poesías de Che Guvara" и подобным выпадают стихи о нём, а не его стихи.
che_mist: Autorretrato oscuro De una joven nación de raíces de hierba (raíces que niegan la rabia de América) vengo a ustedes, hermanos norteños. Cargado de gritos de desaliento y de fe, vengo a ustedes, hermanos norteños, vengo de donde venimos los ‘homos sapiens’, devoré kilómetros en ritos trashumantes; con mi materia asmática que cargo como una cruz y en la entraña extraña de metáfora inconexa. La ruta fue larga y muy grande la carga, persiste en mí el aroma de pasos vagabundos y aún en el naufragio de mi ser subterráneo –a pesar de que se anuncian orillas salvadoras– nado displicente contra la resaca, conservando intacta la condición de náufrago. Estoy solo frente a la noche inexorable y a cierto dejo dulzón de los billetes, Europa me llama con voz de vino añejo, aliento de carne rubia, objetos de museo. Y en la clarinada alegre de países nuevos yo recibo de frente el impacto difuso de la canción, de Marx y Engels, que Lenin ejecuta y entonan los pueblos Я один в непреклонной ночи, Пропитанной неизменным сладковатым запахом билетов. Европа зовет меня голосом, подобным выдержанному вину, Дуновением бледной плоти, сокровищ искусства. Лицом я чувствую мягкое прикосновение песни о Марксе и Энгельсе.
che_mist: El mar me llama con su amistosa mano El mar me llama con su amistosa mano Mi prado –un continente se desenrosca suave e indeleble como una campana en el crepúsculo. Манило море дружеской рукой, Но за спиною мягко расстилался Мой луг, мой континент, моя судьба... Так стелется над тихими холмами Вечерний звон колоколов. (перевод Алексеева)
che_mist: De pie el recuerdo caído en el camino De pie el recuerdo caído en el camino, cansado de seguirme sin historia, olvidado en un árbol del camino. Iré tan lejos que el recuerdo muera destrozado en las piedras del camino, seguiré siendo el mismo peregrino de pena adentro y la sonrisa fuera. Esa mirada circular y fuerte en un mágico pase de muleta esquivó en mi ansia toda meta convirtiéndome en vector de la tangente. Y no quise mirar para no verte, sonrosado torero de mi dicha, invitarme con aire displicente.
che_mist: Y aquí "Soy mestizo", grita un pintor de paleta encendida, "soy mestizo", me gritan los animales perseguidos, "soy mestizo", claman los poetas peregrinos, "soy mestizo", resume el hombre que me encuentra en el diario dolor de cada esquina, y hasta el enigma pétreo de la raza muerta acariciando una virgen de madera dorada: "es mestizo este grotesco hijo de mis entrañas". Yo también soy mestizo en otro aspecto: en la lucha en que se unen y repelen las dos fuerzas que disputan mi intelecto, las fuerzas que me llaman sintiendo de mis vísceras el sabor extraño de fruto encajonado antes de lograr su madurez el árbol. Me vuelvo en el límite de la América hispana a saborear un pasado que engloba el continente. El recuerdo se desliza con suavidad indeleble como el lejano tañir de una campana. Я метис еще и в другом смысле. В тех двух силах, что борются в моем разуме... И обе притягивают и отвергают друг друга.
che_mist: Palenque Algo queda vivo en la piedra hermana de las verdes alboradas tu silencio de manes escandaliza las tumbas reales. Te hiere el corazón la piqueta indiferente de un sabio de gafas aburridas y te golpea el rostro la procaz ofensa del estúpido "¡Oh!" de un gringo turista. Pero tienes algo vivo. Yo no sé qué es, la selva te ofrenda un abrazo de troncos y aún la misericordia araña de sus raíces. Un zoológico enorme muestra en alfiler donde prenderá tus templos para el trono, y tú no mueres todavía. ¿Qué fuerza te mantiene, más allá de los siglos, viva y palpitante como en la juventud? ¿Qué dios sopla, al final de la jornada el hálito vital en tus estelas? ¿Será el sol jocundo de los trópicos? ¿Por qué no lo hace en Chichén-Itzá? ¿Será el abrazo jovial de la floresta o el canto melodioso de los pájaros? ¿Y por qué duerme mas hondo a Quirigua? ¿Será el tañir del manantial sonoro golpeando entre los riscos de la sierra? Los incas han muerto, sin embargo. Какая сила долгие века помогает тебе оставаться Полной жизни, как в юности? Что за бог под вечер вдыхает Дуновение жизни в твои стены?
che_mist: Despedida a Tomás A ti, encallado amigo, hacia las aguas quietas del arrecife blanco donde te amarra tu sueño de náufrago, va mi canción de despedida. Hoy he despertado con afán de alas en las jarcias, y tiendo velas inalámbricas navegando hacia el puerto de la hora marcado por la brújula indolente. Hoy estiro mi lenguaje al viento para estrechar tus palabras y llevarme algo de tu lamento tierno a compartir asombros que ya estoy viviendo. Se fue ya la primavera que fertiliza tu almohada; no es por mi partida sino por tu nave que ya no navega. Te comprendo golondrina truncada. Quisiera llevarte a la fuente Castalia darte elíxir de iguales poderes; y aunque soy un médico asomado a las cosas que no las transforma y apenas comprende. Tengo no obstante una fórmula mágica -creo que la aprendí en una mina de Bolivia, tal vez chilena, peruana o mexicana, en el destrocado imperio del Sonora, en un puerto negro del Brasil Africano, tal vez en cada punto una palabra-. La fórmula es sencilla: No te ocupes del cerco, ataca el arrecife, une tus manos jóvenes a la piedra anciana y dale en tu pulso a los rojos corales palpitantes en diminutas ondas cotidianas. Un día, aunque mi recuerdo sea una vela más allá del horizonte y tu recuerdo sea una nave encallada en mi memoria, se asomará a la aurora a gritar con asombro viendo a los rojos hermanos del horizonte marchando alegres hacia el porvenir. Ellos los males quietos terribles y blancos como la noche sorprendida al revés. Y entonces, poeta blancuzco de cuatro paredes, serás el cantor del universo; entonces, poeta trágico, delicado, enfermo, serás un robusto poeta del pueblo.
che_mist: Canto al Nilo Enorme es tu pasado insumiso mar de dos mareas. Tu sinfonía de inquietos cocodrilos dio marco al monolítico arquitecto; las plegarias del hombre labraron su futuro a partir del concepto que aprendiste de la vida, tu sangre legamosa llenó las tierras de blancos trinos vegetales; tu mecanismo de cósmico impulso llevó al África a través de eras desde antes que a los toros venerara. Pero cuánto dormiste; cuarenta siglos fueron hasta el grito de coraje que sólo estremeciera tu músculo atrevido. Si hoy le canto al ayer de muerta piedra y convoco los recuerdos de Tebas, es que el presente aflora en tu pasado, es que vive en la presa de Asuán en el Suez reconquistado. Canto al nuevo grito de tu garganta sonora, al hondo retumbar de las pisadas solemnes uniendo su destino en el polvo del desierto. Canto a la mano sobria que estrecha su certeza con la certeza inculta del último beduino. Va el canto hacia los hijos que defienden tu suelo con los firmes morteros de los rifles del pueblo. ¿Alguien puede afirmar sin sonrojarse el triunfo de la fuerza sobre la fe del hombre? Te admiro y te presento en tus almas sustanciales con toda su justicia de arteria nutritiva, te quiero porque hermano mi aurora con tu aurora y en mis carnes se adentra la feroz mordedura de coloniales fauces (decadentes mandíbulas celadores de Israel) y retumba en mis sienes, en el clásico son, el eco de las bombas que caen sobre tu hermano rectilíneo y sosegado hermano artificial, sin doblegar tu cielo de impávidas alburas. Hoy que mi patria está llena de jalones huecos y yo inicio mi pistola en hazañas menores, tu epopeya acicatea mis ideales espuela de la lucha nos recuerda badajo de la furia más sublime. Si tu impulso no emerge en las riberas del Plata y es vano tu ejemplo para ahuyentar la modorra llevaré mis pupilas cargadas de tu esperma para derramarlas sobre la tierra en derrota. Al fin, ¿alguien puede afirmar sin sonrojarse el triunfo de la espada sobre la fe del hombre?
che_mist: A los mineros de Bolivia En un 9 de abril Es el trueno y se desboca Con inimitable fragor. Cien y mil truenos estallan, y es profunda su canción. Son los mineros que llegan, son los mineros del pueblo, los hombres que se encandilan cuando salen al sol, y que dominan el trueno y aman su recio fragor. ¿Que la metralla los siega y la dinamita estalla y sus cuerpos se disfunden en partículas de horror, cuando llega alguna bala hasta el ígneo cinturón? ¡QUÉ IMPORTA!; Es el trueno y se desboca con inimitable fragor. Cien mil truenos estallan, y es profunda su canción. Por la boca del trueno se oye volar el valor. Son los mineros de acero, son el pueblo y su dolor. Salen de una caverna colgada en la montaña. Son enjambres de topos que llegan a morir sin miedo a la metralla. Morir, tal la palabra que es norte de sus días; morir despedazado, morir de silicosis, morir anemizado, morir lenta agonía en la cueva derrumbada.
che_mist: Ну и еще большая статья с другими стихами Че Гевары click here на испанском языке. А вот из Лаврецкого: ...в «Песне в честь Фиделя», написанной Че вскоре после его первой встречи с лидером "Движения 26 июля». Она опубликована после гибели автора. Это стихотворение знаменательно следующими двумя строфами, которые приводятся в подстрочном переводе: Когда ты потребуешь во весь голос Аграрной реформы, справедливости, хлеба и свободы, Тогда рядом с тобой, провозглашая эти же требования, Будем и мы. В день, когда зверь будет зализывать свой раненый бок, В который вопьется стрела национализации, Тогда рядом с тобой, гордо подняв голову, Будем и мы. Наслаждайтесь
che_mist: Из Алексеева (стихи Че Гевары в переводе автора данной книги): Волшебным выпад был моей мулеты, Но цель скользнула мимо — и умчалась, В касательную обратив меня. И я стою, сконфуженный тореро. Не оглянуться, чтоб тебя не видеть, И молча ждать, когда холодным жестом Меня к себе удача позовет... **** И посеянное на крови моей смерти неблизкой, Переменчивые корни свои запустившее под камень времен, Одиночество! ты печальный цветок на живых оградах, Одиночество затянувшейся остановки моей на Земле. **** Эрнесто охладел к научной работе и в стихах отзывался о ней пренебрежительно: А что наука? Тычет в нос свой черный микроскоп, Как франтоватый медик на таможенном досмотре... **** , в стихах он часто называл себя пилигримом, вечным бродягой: Пешком по тропе нисходящей, Усталый от пути вне истории, Затерянный в древе дорог,— Уйду так далеко, что и память умрет, Разбитая в щебень дорожный, Уйду тем же странником, С улыбкой на лице и с болью в сердце. **** ему все казалось, что за тупым равнодушием индейцев кроется скорбь об утраченном величии. Глядит индеец, глупо улыбаясь, От голода и коки полупьян, Изглоданный заботами и страхом, Скрывающий в душе своей тоску, Тоску о том, что минуло навеки, Чего, быть может, не было совсем: Но возвращенье прошлого желанно. **** Я — метис, но в особом смысле: Во мне схватились две силы, Оспаривающие мой интеллект И придающие самой моей сути Странный привкус незрелого плода, Обросшего скорлупой раньше срока **** Гватемала: От молодой нации травянистых корней (Корней, отвергающих ярость Америки) Плыву я к вам, мои северные братья, Усталый от криков отчаяния и веры... Путь долог был, братья, тяжек был груз Мое тайное «Я» потерпело крушенье. И все же, не веря в спасительный слух, Плыву я к вам, братья, против прибоя... Я тот же, я брошенный в море пловец, Но в трубных звуках нового края Я слышу ту песнь, которую начал Маркс, Которую продолжил Ленин и подхватили народы. **** Гватемала, ты мне оставила Широкую рану в боку — И женщину, которая в своих печалях Сумела избавить меня от моих... **** Мексика: Что-то живое в этих камнях, Зеленым зорям сродни... Быть может, это старинный бог Вздыхает из глуби веков. А может быть, это дыханье лесов, Нежное пение птиц? Или, может быть, это звук родника Бьющего среди камней? ****
che_mist: ¡Lo sé! ¡Lo sé! Si me voy de aquí me traga el río. Es mi destino: "hoy voy a morir". Pero no, la fuerza de voluntad todo lo puede. Están los obstáculos, lo admito. No quiero salir. Si tengo que morir, será en esta cueva. Las balas, qué me pueden hacer las balas si mi destino es morir ahogado, pero voy a superar mi destino. El destino se puede alcanzar con la fuerza de voluntad. Morir sí, pero acribillado por las balas, destrozado por las bayonetas, si, no, no, ahogado no... un recuerdo más perdurable que mi nombre es luchar, morir luchando. Ernesto Guevara, 1947
HastaSiempre: Автор - YUSS (http://www.stihi.ru/avtor/yuss) «Двенадцать-2» Я не знаю как писать поэмы Тем более из 12 частей… Но хотя бы есть гарантия, что ни одна из них не предаст… 1. Город столичный… Реклама прекрасная.. Фотогеничный И неопасный… На рекламном щите - Командан- Те. Со стиснутыми зубами. Рядом с педиком из СПС с накрашенными губами Как будто с фантика. Креативного… Изображающего российского десантника… Такого прааативного… И им не тесно. Команданте Эрнесто… ….. Че Гевара... Как Че – бурашка… Торговый брэнд - В стране «Рашка». Интересно какой RAND (censored)…в рот…. Придумал этот беспроигрышный ПиАр Ный ход: Наполовину -товар… Наполовину - легенда… И чуть- чуть символ -как Моген Да- Вид… Ну а в целом - прекрасный вид… Невинные девочки, закройте ухи… Под рекламным щитом собираются местные шлюхи… 2. Кстати о шлюхах… Ваши, команданте, поклонники, Которые так любили когда -то носить Ваши портреты, Столь же горячо любят комфортабельные кабинеты с клозетом… Эти ребята теперь уютно расселись в банках Как пауки. Их сегодня много таких... Я даже знаю, что они оплачивали те танки… Образца 1993 года… Уроды! 3. А Вы -променяли Кресло министра На «Калашникова»… Вы -ИдиотЪ, команданте, В высоком Достоевском смысле. Ведь герилья -не променаж… Такие мне в голову приходят мысли… А ваша вера в силу оружия - пустая блажь. Зря, Че, Вы не верили в эффективность речей… Поэтому вы теперь На службе торговой компании … Время автоматов Калашникова… Сменилось временем купцов Калашниковых… И их рекламы... Amen! Че -это круто Че -это «понт» и АК… Вы - Понтиак… Янки тоже любят давать имена загубленных ими индейцев Маркам машин… Вы как Джип Чероки… Какой «Овод» Войнич Вас укусил? Какие идеи? И где? Пророки, В которых уже не осталось ни лошадиных ни человечьих сил… 4. «Доктор! Болезнь оказалась серьезней!» - Я кричу в замолчавшую навечно(?) рацию… И от отчаяния готов перейти на мат… Когда смертельно больна человеческая цивилизация, То врач, вместо скальпеля, Вынужден Взять Автомат… 5. Да что там врач? Хоть смейся хоть плачь: Ого-го… Да если б пришел Иисус… То у сил безопасности возник бы искус «Нейтрализовать» его… Пластид? Бог простит! Но мне думается, что и Вас бы сегодня простил бы Бог, И вручил тротил. И кто знает,может бы команданте Иисус с «калашом» в руках если б смог- Сам прикрывал бы Вам тыл… 6. Если у ворот Рая Меня когда – нибудь дружелюбно встретит Святой Петр, А не святой Че, То в таком Раю, я, наверняка, заскучаю… И уйду на Землю, Чтобы наказывать Палачей. 7. Мой пафос совсем иного рода Он сгорел На Краснопресненской набережной, Когда по ней Оправдывая ее название вновь, Спустя 88 лет после 1905 года, Не дождь, не текила текла, А кровь. ….. Вы, кстати, знаете, Что означает 88? Любителям мистики это будет не пресно. Восьмая буква латинского алфавита (Хоть разных алфавитов на свете- тьма) Но той октябрьской осенью Эйч эйч (HH) означало =Нeil Hitler! Не правда ли? Интересно. А всем несогласным с указом 1400 грозила тюрьма… Я видел как ОМОН – наследники тех кто выследил в сельве Вас… Гады! Бил ветеранов,нацепивших военные награды… Я сам видел как российская власть сама Становилась коричневой, Че, По цвету фашизма. И дерьма! 8. Такая вот была обстановка… И Вы не поверите, но в тот день Водитель троллейбуса (какая муха его укусила?) Почему - то назвал остановку: «Площадь Свободной России»- Просто остановкой «Площадь Росии» - И мне захотелось уйти и лечь в тень. Хотя этот день Нужно было назвать просто: Остановкой России… 9. А Вы, несостоявшийся мессия, - (мне хотелось бы полной ясности)- Даже не представляете,Че… Насколько в это время в некогда красной России Были популярны генерал Аугусто Пиночет… Спаситель Чили от «красной опасности»… Или ..(была в Аргентине такая каналья) Доктор -экономист Доминго Кавальо…. 10. Я не про тот Белый Дом, В котором главный его кабинет Так рифмуется со словом миньет…. А определение «овальный» Пора менять на определение «оральный».. Хотя в политическом секса фоне И в занятиях Билла с Моникой Я не усматриваю никакой опасности Билл хорошо играл на саксофоне И когда этот мир будет похоронен Его искусство, может быть, окажется очень кстати… 11. Из чего возникают революции? Из беспросветной тьмы – Черными протуберанцами… Над Землей –ночь. С луной бледной - бледной… Но если б у меня еще родилась дочь, Я б назвал ее Эсперанцей… И пожелал бы ей - чтоб она умирала последней… 12. Я поднимаю с земли Эту тряпицу от Вашей крови красную.. Если потеряно знамя - И она как символ сойдет… Кто - то пусть скажет, что тряпка… как знамя …- Это ужасно… Но мы то знаем, что намного хуже - Если наоборот…
afixor: Большое спасибо. Давненько не читал чего либо подобного. Просто великолепно!!
SancheS: Свободы сеятель пустынный, Я вышел рано, до звезды; Рукою чистой и безвинной В порабощенные бразды Бросал живительное семя - Но потерял я только время, Благие мысли и труды... Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь. Наследство их из рода в роды Ярмо с гремушками да бич. А.С.Пушкин
HastaSiempre: Попытка художественного перевода: De pie el recuerdo caído en el camino, cansado de seguirme sin historia, olvidado en un árbol del camino. Iré tan lejos que el recuerdo muera destrozado en las piedras del camino, seguiré siendo el mismo peregrino de pena adentro y la sonrisa fuera. Esa mirada circular y fuerte en un mágico pase de muleta esquivó en mi ansia toda meta convirtiéndome en vector de la tangente. Y no quise mirar para no verte, sonrosado torero de mi dicha, invitarme con aire displicente. Я забыл, как котенка у дороги Все прекрасное то, о чем я помнил, Чтоб не помнить об этом по дороге. Я уйду далеко и бесконечно, А котенок погибнет на дороге. Я же дальше пойду, сбивая ноги, Улыбаясь прохожему беспечно. Провожаю завороженным взглядом Словно бык красный флаг в руке тореро То, что мимо, коснувшись, пролетело И звало нелюбезно, и манило Отвернусь, чтоб не видеть, как исчезло. Может быть, это счастье мое было
полная версия страницы